Викицитатник

Дон Кихот (роман): различия между версиями

Интерактивная навигация по истории
[досмотренная версия][досмотренная версия]
← Предыдущая правкаСледующая правка →
Содержимое удалено Содержимое добавлено
ВизуальныйВики-текст
возврат 7 втихую удалённых Максимом Пе нетрюизмов (т.е. почти всех цит.)
Строка 7:
 
{{Q|Всякая [[история]] только тогда и хороша, когда она правдива.
...историки должны и обязаны быть точными, правдивыми и до такой степени беспристрастными, чтобы ни корысть, ни страх, ни вражда, ни дружба не властны были свести их с пути истины, [[истина]] же есть родная дочь истории — соперницы [[время|времени]], сокровищницы деяний, свидетельницы минувшего, поучительного примера для настоящего, предостережения для будущего. Я знаю, что в этой истории вы найдете все, что только от занимательного чтения можно требовать; в изъянах же еееё, коль скоро таковые обнаружатся, повинен, на мой взгляд, собака-автор, но отнюдь не самый предмет.|Автор=|Комментарий=IX|Оригинал=}}
 
{{Q|Блаженны времена и блажен тот век, который древние назвали [[w:Золотой век|золотым]], — и не потому, чтобы золото, в наш железный век представляющее собой такую огромную ценность, в ту счастливую пору доставалось даром, а потому, что жившие тогда люди не знали двух слов: ''твоё'' и ''моё''. В те благословенные времена всё было общее. Для того, чтоб добыть себе дневное пропитание, человеку стоило лишь вытянуть руку и протянуть её к могучим дубам, и ветви их тянулись к нему и сладкими и спелыми своими плодами щедро его одаряли. Быстрые реки и светлые родники утоляли его жажду роскошным изобилием приятных на вкус и прозрачных вод. Мудрые и трудолюбивые пчёлы основывали свои государства в расселинах скал и в дуплах дерев и безвозмездно потчевали любого просителя обильными плодами сладчайших своих трудов. Кряжистые пробковые дубы снимали с себя широкую свою и лёгкую кору не из каких-либо корыстных целей, но единственно из доброжелательности, и люди покрывали ею свои хижины, державшиеся на неотёсанных столбах, — покрывали не для чего-либо, а лишь для того, чтобы защитить себя от непогоды. Тогда всюду царили дружба, мир и согласие. [..] С течением времени мир всё более и более полнился [[зло]]м, и вот, дабы охранять их, и учредили наконец орден странствующих [[Рыцарь|рыцарей]], в обязанности коего входит защищать девушек, опекать вдов, помогать сирым и неимущим. К этому ордену принадлежу и я, братья пастухи, и теперь я от своего имени и от имени моего оруженосца не могу не поблагодарить вас за угощение и гостеприимство. Правда, оказывать содействие странствующему рыцарю есть прямой долг всех живущих на свете, однако же, зная заведомо, что вы, и не зная этой своей обязанности, всё же приютили меня и угостили, я непритворную воздаю вам хвалу за непритворное ваше радушие.|Автор=Дон Кихот|Комментарий=ΧΙ|Оригинал=}}
Строка 14:
 
{{Q|— ...Я рыцарь Ламанчский, а зовут меня Дон Кихот, и мой образ действий заключается в том, что я странствую по свету, выпрямляя кривду и заступаясь за обиженных.
— Какой у вас образ действий и как вы там выпрямляете кривду — это мне неизвестно, — возразил бакалавр, — а меня вы самым настоящим образом искалечили, ибо из-за вас я сломал ногу и теперь мне еееё не выпрямить до конца моих дней. Заступаясь же за обиженных, вы меня так изобидели, что обиду эту я буду помнить всю жизнь, и потому встреча с искателем приключений явилась для меня истинным злоключением.|Автор=|Комментарий=XIX|Оригинал=}}
 
{{Q|Естествоиспытатели рассказывают, что у горностая белоснежная шерсть и что когда охотники за этим зверьком охотятся, то пускаются на такую хитрость: выследив, куда он имеет обыкновение ходить, они мажут эти места грязью, затем спугивают его и гонят прямо туда, а горностай, как скоро заметит грязь, останавливается, ибо предпочитает сдаться и попасться в руки охотника, нежели, пройдя по грязи, запачкаться и потерять белизну, которая для него дороже свободы и самой жизни. Верная и честная жена — это горностай, честь же её чище и белее снега, и кто хочет, чтобы она не погубила её, а, напротив того, сохранила и сберегла, тому не следует применять способ, к коему прибегают охотники на горностая, не должно подводить её к грязи подарков и услуг навязчивых поклонников, — может статься, даже наверное, по природе своей она недостаточно добродетельна и стойка, чтобы без посторонней помощи брать и преодолевать препятствия, необходимо устранить их с её пути и подвести её к чистоте добродетели и той прелести, которую заключает в себе добрая слава. (часть 1, глава)|Оригинал=|Автор=Лотарио (персонаж ''повести о Безрассудно-любопытном'')|Комментарий=XXIII}}
 
{{Q|…печатью [[молчание|молчания]] удалось заградить наши уста, но не перья, — перья же с большею непринуждённостью, нежели уста, дают понять тому, кого мы любим, что́ таится у нас в душе, ибо в присутствии любимого существа весьма часто смущаются и немеют самое твердое намерение и самые смелые уста. О небо, сколько писем написал я {{comment|ей|Лусинде}}! Сколько трогательных и невинных посланий получил в ответ!|Оригинал=|Автор=Карденьо|Комментарий=XXIV}}
 
{{Q|А то ведь не так-то легко и не у всякого достанет терпения всю жизнь странствовать в поисках приключений, которые состоят в том, что тебя пинают ногами, подбрасывают на одеяле, побивают камнями, учиняют над тобой кулачную расправу, а у тебя рот на замке, и ты, словно немой, не смеешь заговорить о том, что у тебя на сердце.|Оригинал=|Автор=Санчо|Комментарий=XXV}}
 
{{Q|— Что питает в милой твердость?
::[[Гордость]].
Что сулит мне повседневность?
::[[Ревность]].
Что лишит меня терпенья?
::Презренье.
Значит, верить в исцеленье
Мне расчета больше нету;
Надломили веру эту
Гордость, ревность и презренье.|Оригинал=|Автор=Карденьо|Комментарий=XXVII}}
 
{{Q|... {{comment|Доротея|в образе Микомиконы, королевы Микомиконской}}
увидела его и получила подтверждение от Санчо, что это и есть Дон Кихот, <…> с чрезвычайной лёгкостью спешившись, бросилась перед Дон Кихотом на колени; и хотя Дон Кихот силился поднять её, она, не вставая, возговорила так:
− Я не встану с колен, о доблестный и могучий рыцарь, до тех пор, пока доброта и любезность ваши не явят мне милость, каковая вашей особе послужит к чести и украшению, а самой неутешной и самой обиженной девице во всём подлунном мире на пользу. И если доблесть вашей мощной длани равновелика гласу вашей бессмертной славы, то ваш долг оказать покровительство несчастной, пришедшей из далёких стран на огонь славного вашего имени просить вас помочь её горю.|Оригинал=|Комментарий=XXIX}}
 
{{Q|[Санчо:] — В случае, если эти сеньоры пожелают узнать, кто таков этот удалец, который нагнал на них такого страху, то скажите, ваша милость, что это Дон Кихот Ламанчский, про прозванию Рыцарь Печального Образа.
Когда же бакалавр удалился, Дон Кихот спросил Санчо, что ему вздумалось вдруг, ни с того ни с сего, назвать его Рыцарем Печального Образа.
— Сейчас вам скажу, — отвечал Санчо. — Потому я вам дал это название, что когда я взглянул на вас при свете факела, который увез с собой этот горемыка, то у вас был такой жалкий вид, какого я что-то ни у кого не замечал. Верно, вас утомило сражение, а может, это оттого, что вам выбили коренные и передние зубы.|Автор=|Комментарий=XIX (эпитет Дон Кихота «Рыцарь Печального Образа» стал крылатым<ref name="сэ">Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений / составитель В. В. Серов — М.: «Локид-Пресс», 2005.</ref>)|Оригинал=-— Si acaso quisieren saber esos señores quién ha sido el valeroso que tales los puso, diráles vuestra merced que es el famoso don Quijote de la Mancha, que por otro nombre se llama el Caballero de la Triste Figura.
Con esto, se fue el bachiller; y don Quijote preguntó a Sancho que qué le había movido a llamarle el Caballero de la Triste Figura, más entonces que nunca.
-— Yo se lo diré -respondió Sancho-: porque le he estado mirando un rato a la luz de aquella hacha que lleva aquel malandante, y verdaderamente tiene vuestra merced la más mala figura, de poco acá, que jamás he visto; y débelo de haber causado, o ya el cansancio deste combate, o ya la falta de las muelas y dientes.}}
 
{{Q|Теперь уже не подлежит сомнению, что рыцарское искусство превосходит все искусства и занятия, изобретенные людьми, и что оно тем более достойно уважения, что с наибольшими сопряжено опасностями. Пусть мне не толкуют, что ученость выше поприща военного, — кто бы ни были эти люди, я скажу, что они сами не знают, что говорят. Довод, который они обыкновенно приводят и который им самим представляется наиболее веским, состоит в том, что умственный [[труд]] выше труда телесного, а на военном, дескать, поприще упражняется одно только [[тело]], — как будто воины — это обыкновенные поденщики, коим потребна только силища, как будто в то, что мы, воины, именуем военным искусством, не входят также смелые подвиги, для совершения коих требуется незаурядный [[ум]], как будто мысль полководца, коему вверено целое войско или поручена защита осажденного города, трудится меньше, нежели его тело! Вы только подумайте: можно ли с помощью одних лишь телесных сил понять и разгадать намерения противника, его замыслы, военные хитрости, обнаружить ловушки, предотвратить опасности? Нет, все это зависит от разумения, а тело тут ни при чем. Итак, военное поприще нуждается в разуме не меньше, нежели ученость, — посмотрим теперь, чья мысль трудится более: мысль ученого человека или же мысль воина, а это будет видно из того, какова мета и какова цель каждого из них, ибо тот помысел выше, который к благороднейшей устремлен цели. Мета и цель [[Наука|наук]], — я говорю не о богословских науках, назначение коих возносить и устремлять наши души к небу, ибо с такой бесконечной конечною целью никакая другая сравниться не может, — я говорю о науках светских, и вот их цель состоит в том, чтобы установить справедливое распределение благ, дать каждому то, что принадлежит ему по праву, и следить и принимать меры, чтобы добрые законы соблюдались. Цель, без сомнения, высокая и благородная, достойная великих похвал, но все же не таких, каких заслуживает военное искусство, коего цель и предел стремлений — [[Мир (отсутствие войны)|мир]], а мир есть наивысшее из всех земных благ. <...> Так вот, мир и есть прямая цель [[Война|войны]], а коли войны, то, значит, и воинов.|Автор=Дон Кихот|Комментарий=XXXVII|Оригинал=}}
 
{{Q|Итак, тяготы [[студент]]а суть следующие: во-первых, бедность (разумеется, не все они бедны, я нарочно беру худший случай), сказав же, что студент бедствует, я, думается мне, все сказал об его злополучии, ибо жизнь бедняка беспросветна. Он терпит всякого рода нужду: и голод, и холод, и наготу, а то и все сразу. Впрочем, он все-таки питается, хотя и несколько позже обыкновенного, хотя и крохами со стола богачей, что служит у студентов признаком полного обнищания и называется у них супничатъ, и у кого-нибудь да найдется для них место возле жаровни или же очага, где они если и не согреваются, то, во всяком случае, не мерзнут, и, наконец, спят они под кровом. Я не буду останавливаться на мелочах, как-то: на отсутствии сорочек и недостаче обуви, на изрядной потертости верхнего платья, довольно редко, впрочем, у них появляющегося, и на той жадности, с какою они набрасываются на угощение, которое счастливый случай им иной раз устраивает. И вот описанным мною путем, тернистым и тяжелым путем, то и дело спотыкаясь и падая, поднимаясь для того, чтобы снова упасть, они и доходят до вожделенной ученой степени. Наконец степень достигнута, песчаные мели Сциллы и Харибды пройдены, как если бы благосклонная Фортуна перенесла их на крыльях, и вот уже многие из них, сидя в креслах, на наших глазах правят и повелевают миром, и, как достойная награда за их добронравие, голод обернулся для них сытостью, холод — прохладой, нагота — щегольством, спанье на циновке — отдыхом на голландском полотне и дамасском шелке. Но сопоставьте и сравните их тяготы с тяготами воина-ратоборца, и, как вы сейчас увидите, они останутся далеко позади.|Оригинал=|Автор=Дон Кихот|Комментарий=XXXVII}}
 
{{Q|...Возвратимся к превосходству военного поприща над ученостью — вопросу, до сих пор не разрешенному, ибо каждая из сторон выискивает все новые и новые доводы в свою пользу. И, между прочим, ученые люди утверждают, что без них не могли бы существовать военные, ибо и у войны есть свои [[закон]]ы, коим она подчиняется, и составление таковых — это уж дело наук и людей ученых. Военные на это возражают, что без них не было бы и законов, ибо это они защищают [[Государство|государства]], оберегают королевства, обороняют города, охраняют дороги, очищают моря от корсаров, — словом, если б их не было, в государствах, королевствах, монархиях, городах, на наземных и морских путях — всюду наблюдались бы ужасы и беспорядки, которые имеют место во время войны, когда ей дано особое право и власть. А ведь что дорого обходится, то ценится и долженствует цениться дороже, — это всем известно.|Автор=Дон Кихот|Комментарий=XXXVIII|Оригинал=}}
Строка 30 ⟶ 53 :
{{Q|— Признаюсь, сеньор священник, я совершенно уверен, что так называемые [[w:Рыцарский роман|рыцарские романы]] приносят государству вред, и хотя, движимый праздным и ложным любопытством, я прочитал начала почти всех вышедших из печати романов, но так и не мог принудить себя дочитать ни одного из них до конца, ибо я полагаю, что все они, в общем, на один покрой и в одном то же, что и в другом, а в другом то же, что и в третьем. ...Мне могут возразить, что сочинители рыцарских романов так и пишут их, как вещи вымышленные, а потому они, мол, не обязаны соблюдать все тонкости и гнаться за правдоподобием, — я же на это скажу, что вымысел тем лучше, чем он правдоподобнее, и тем отраднее, чем больше в нем возможного и вероятного. Произведения, основанные на вымысле, должны быть доступны пониманию читателей, их надлежит писать так, чтобы, упрощая невероятности, сглаживая преувеличения и приковывая внимание, они изумляли, захватывали, восхищали и развлекали таким образом, чтобы изумление и восторг шли рука об руку. Но всего этого не может достигнуть тот, кто избегает правдоподобия и подражания [[Природа|природе]], а в них-то и заключается совершенство произведения. Я не знаю ни одного рыцарского романа, где бы все члены повествования составляли единое тело, так что середина соответствовала бы началу, а конец — началу и середине, — все они состоят из стольких членов, что кажется, будто сочинитель вместо хорошо сложенной фигуры задумал создать какое-то чудище или же урода. Кроме того, слог в этих романах груб, подвиги неправдоподобны, любовь похотлива, вежливость неуклюжа, битвы утомительны, рассуждения глупы, путешествия нелепы — словом, с [[искусство]]м разумным они ничего общего не имеют и по этой причине подлежат изгнанию из христианского государства наравне с людьми бесполезными.|Автор=Каноник|Комментарий=XLVII|Оригинал=}}
 
{{Q|Каноник... высказал ту мысль, что рыцарские романы при всех отмеченных им недостатках обладают одним положительным свойством: самый их предмет позволяет зрелому уму проявить себя, ибо они открывают перед ним широкий и вольный простор, где перо может бежать свободно... И если при этом ещеещё чистота слога и живость воображения, старающегося держаться как можно ближе к истине, то ему бесспорно удастся изготовить ткань, из разноцветных и прекрасных нитей сотканную, которая в законченном виде будет отмечена печатью совершенства и красоты, и таким образом он достигнет высшей цели сочинительства, а именно, как уже было сказано, поучать и услаждать одновременно. Должно заметить, что непринужденная форма рыцарского романа позволяет автору быть эпиком, лириком, трагиком и комиком и пользоваться всеми средствами, коими располагают две сладчайшие и пленительные науки: [[поэзия]] и [[риторика]], — ведь произведения эпические с таким же успехом можно писать в прозе, как и в стихах.|Автор=|Комментарий=XLVII|Оригинал=}}
 
{{Q|Я знаю одно: только бы мне получить графство, а уж управлять-то я им сумею — души у меня столько, сколько у всех, а тела даже побольше, и управлял бы я своим имением не хуже любого короля, став же королём в своём имении, я буду делать, что хочу, делая же, что хочу, я буду жить в своё удовольствие, живя же в своё удовольствие, я буду наверху блаженства, а кто наверху блаженства, тому и желать нечего, а коли нечего желать, так и дело с концом, лишь бы поскорей графство, а там — слепой сказал: «Посмотрим».|Оригинал=|Автор=Санчо|Комментарий=L}}
{{Q|...Я знаю по опыту, что горы вскармливают [[учёный|ученых]], а в пастушеских хижинах скрываются [[философ]]ы.|Автор=Священник|Комментарий=L|Оригинал=}}▼
 
▲{{Q|...Я я знаю по опыту, что горы вскармливают [[учёный|ученых]], а в пастушеских хижинах скрываются [[философ]]ы.|Автор=Священниксвященник|Комментарий=L|Оригинал=}}
=== Часть вторая ===▼
 
▲=== Часть вторая ===
{{Q|... посредине между двумя крайностями, [[трусость]]ю и [[безрассудство]]м, находится храбрость...|Автор=Санчо Панса|Комментарий=IV}}
 
{{Q|...Я из числа тех рыцарей, что ''стяжали вечную славу поисками приключений''. Я покинул родные места, заложил имение, презрел утехи и положился на судьбу, дабы она вела меня, куда ей будет угодно. Я замыслил воскресить из мертвых странствующее рыцарство, и уже много дней, как я, спотыкаясь и падая, то срываясь, то вновь подымаясь, помогаю вдовицам, охраняю дев и оказываю покровительство замужним, сирым и малолетним, то есть занимаюсь тем, чем свойственно и сродно заниматься странствующему рыцарю, и замысел свой я уже более чем наполовину претворил в жизнь. И вот, благодаря многочисленным моим доблестным и христианским подвигам, я удостоился того, что обо мне написана книга<ref>«Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» (1605).</ref> и переведена на все или почти на все языки мира.|Автор=Дон Кихот|Комментарий=XVI|Оригинал=}}
 
{{Q|— По мне, сеньор идальго, [[поэзия]] подобна нежной и юной деве, изумительной красавице, которую стараются одарить, украсить и нарядить многие другие девы, то есть все остальные науки, и ей надлежит пользоваться их услугами, им же — преисполняться еееё величия. Но только дева эта не любит, чтобы с нею вольно обходились, таскали еееё по [[улица]]м, кричали о ней на площадях или же в закоулках дворцов. Она из такого металла, что человек, который умеет с ней обходиться, может превратить еееё в чистейшее [[золото]], коему нет цены.
…великий [[Гомер]] не писал по-латыни, ибо был греком, [[Вергилий]] же не писал по-гречески, ибо был римлянином. Коротко говоря, все древние поэты писали на том [[язык]]е, который они всосали с молоком матери, и для выражения высоких своих мыслей к иностранным не прибегали, а посему следовало бы распространить этот обычай на все народы, дабы поэт немецкий не почитал для себя унизительным писать на своем языке, а кастильский и даже бискайский — на своем.|Автор=Дон Кихот|Комментарий=XVI|Оригинал=}}
 
Строка 47 ⟶ 72 :
— Науку странствующего рыцарства, — отвечал Дон Кихот. — Она так же хороша, как и наука поэзии, даже немножко лучше.
— Не знаю, что это за наука, — сказал дон Лоренсо, — до сей поры мне не приходилось о ней слышать.
— Это такая [[наука]], — сказал Дон Кихот, — которая включает в себя все или почти все науки на свете... {{comment|Ему|странствующему рыцарю}} надлежит твердо верить в [[Бог]]а и быть верным своей даме, ему надобно быть чистым в помыслах, благопристойным в речах, великодушным в поступках, смелым в подвигах, выносливым в трудах, сострадательным к обездоленным и, наконец, быть поборником истины, хотя бы это стоило ему [[Жизнь|жизни]]. Вот из таких-то больших и малых черт и складывается добрый странствующий рыцарь; теперь вы сами видите, сеньор дон Лоренсо, такая ли уж пустая вещь та наука, которую изучает и которою занимается рыцарь, и можно ли поставить еееё рядом с самыми сложными, какие только в средних и высших учебных заведениях преподаются.
— Если это так, — сказал дон Лоренсо, — то я утверждаю, что эта наука выше всех прочих.|Автор=|Комментарий=XVIII|Оригинал=}}
 
{{Q|— Подите скажите об этом моей жене! — вмешался до сих пор молча слушавший Санчо Панса. — Она стоит на том, что каждый должен жениться на ровне, по пословице: два сапога — пара. А мне бы хотелось, чтобы добрый этот Басильо, который мне уже пришелся по душе, женился на сеньоре Китерии, а кто мешает влюбленным жениться, тем, когда помрут, дай бог царство небесное, место покойное (Санчо хотел сказать нечто противоположное).
— Если бы все влюбленные вступали в [[брак]], — возразил Дон Кихот, — то [[родители]] были бы лишены права выбора и права женить своих [[дети|детей]], когда они это почтут приличным. И если бы дочери сами выбирали себе [[муж]]ей, то одна выскочила бы за слугу своих родителей, а другая — за первого встречного повесу и драчуна, который пленил бы еееё своею самоуверенностью и молодечеством. Ведь любовь и увлечение без труда накладывают повязку на очи разума, столь необходимые, когда дело идет о каком-нибудь рискованном шаге, в выборе же спутника жизни весьма легко ошибиться: чтобы брак вышел удачным, нужна большая осмотрительность и особая милость Божия. ...[[Жена]] не есть товар, который можно купить, а после возвратить обратно, сменять или же заменить другим, она есть спутник неразлучный, который не уйдет от вас до тех пор, пока от вас не уйдет жизнь. Это — петля: стоит накинуть еееё себе на шею, как она превращается в гордиев узел, и узел сей не развязать, пока его не перережет своею косою [[смерть]].|Автор=|Комментарий=XIX|Оригинал=}}
 
{{Q|[Санчо:] — Господь посылает рану, Господь же еееё и уврачует, никто не знает, что впереди, до завтра ещеещё далеко, а ведь довольно одного часа, даже одной минуты, чтобы целый дом рухнул, я видел собственными глазами: дождь идет, и тут же тебе светит солнце, ложишься спать здоровехонек, проснулся — ни охнуть, ни вздохнуть. И кто, скажите на милость, может похвастаться, что вколотил гвоздь в колесо Фортуны? Разумеется, что никто, и между женским «да» и женским «нет» я бы и кончика булавки не стал совать: все равно не поместится. ... любовь, как я слышал, носит такие очки, сквозь которые медь кажется золотом, бедность — богатством, а гной — жемчугом.
— Да замолчишь ли ты наконец, Санчо, окаянная сила? — возопил Дон Кихот. — Ты как начнешь сыпать своими [[поговорка]]ми да присказками, так тебя сам черт не остановит.|Автор=|Комментарий=XIX|Оригинал=}}
 
Строка 74 ⟶ 99 :
 
''«Назидания, имеющие своею целью украшение тела»'' (Глава XLIII):
{{Q|За обедом ешь мало, а за ужином ещеещё меньше, ибо [[здоровье]] всего тела куется в кузнице нашего желудка.
Будь умерен в питье из тех соображений, что человек, выпивший лишнее, не хранит тайн и не исполняет обещаний.|Автор=|Оригинал=}}
 
{{Q|[[Сон|Спи]] умеренно: кто не встает вместе с солнцем, тот не знает радостей дня; прими в соображение, Санчо, что расторопность есть мать удачи, врагиня же еееё, леность, всегда препятствует достижению благой цели.|Автор=|Оригинал=}}
 
 
Строка 92 ⟶ 117 :
{{Q|— [[Свобода]], Санчо, есть одна из самых драгоценных щедрот, которые небо изливает на людей; с нею не могут сравниться никакие сокровища: ни те, что таятся в недрах земли, ни те, что сокрыты на дне морском. Ради свободы, так же точно, как и ради чести, можно и должно рисковать жизнью, и, напротив того, неволя есть величайшее из всех несчастий, какие только могут случиться с человеком.|Автор=Дон Кихот|Комментарий=LVIII|Оригинал=}}
 
{{Q|— Прими в соображение, Санчо, — заметил Дон Кихот, — что [[любовь]] ни с кем не считается, ни в чем меры не знает, и у неенеё тот же нрав и обычай, что и у смерти: она столь же властно вторгается в пышные королевские чертоги, как и в убогие хижины пастухов...|Автор=|Комментарий=LVIII|Оригинал=}}
 
{{Q|— Прими в рассуждение, Санчо, — заметил Дон Кихот, — что есть два рода [[Красота|красоты]]: красота духовная и красота телесная. Духовная красота сказывается и проявляется в ясности ума, в целомудрии, в честном поведении, в доброте и в благовоспитанности, и все эти свойства могут совмещаться и сосуществовать в человеке некрасивом, и если внимание приковывается к этой именно красоте, а не к телесной, то здесь-то и возникает любовь пылкая и наиболее сильная. Я, Санчо, и сам вижу, что некрасив, но я знаю также, что я и не урод, а чтобы хорошего человека можно было полюбить, ему достаточно быть только что не чудовищем, но зато он должен обладать теми свойствами души, которые я тебе сейчас перечислил.|Автор=|Комментарий=LVIII|Оригинал=}}
Строка 115 ⟶ 140 :
Я смертью к жизни, для меня смертельной,
И длится бой бесцельный,
Где верх ни жизнь, ни смерть не могут взять!|Автор=Дон Кихот|Комментарий=Мадригал Дон Кихота (LXVIII)|Оригинал=Amor, cuando yo pienso
en el mal que me das, terrible y fuerte,
voy corriendo a la muerte,
pensando así acabar mi mal inmenso;
 
mas, en llegando al paso
que es puerto en este mar de mi tormento,
tanta alegría siento,
que la vida se esfuerza y no le paso.
 
Así el vivir me mata,
que la muerte me torna a dar la vida.
¡Oh condición no oída,
la que conmigo muerte y vida trata!}}
 
{{Q|И ещеещё Сид Ахмет говорит вот что: он-де стоит на том, что шутники были так же безумны, как и те, над кем они шутки шутили, ибо страсть, с какою герцог и герцогиня предавались вышучиванию {{comment|двух сумасбродов|Дон Кихота и Санчо Пансы}}, показывала, что у них у самих не все дома.|Автор=|Комментарий=LXX|Оригинал=}}
 
{{Q|— Поздравьте меня, дорогие мои: я уже не Дон Кихот Ламанчский, а Алонсо Кихано, за свой нрав и обычай прозванный ''Добрым''. Ныне я враг Амадиса Галльского и тьмы-тьмущей его потомков, ныне мне претят богомерзкие книги о странствующем рыцарстве, ныне я уразумел свое недомыслие, уразумел, сколь пагубно эти книги на меня повлияли, ныне я по милости божией научен горьким опытом и предаю их проклятию.
...Я был сумасшедшим, а теперь я здоров, я был Дон Кихотом Ламанчским, а ныне, повторяю, я — Алонсо Кихано Добрый.|Автор=Дон Кихот перед смертью|Комментарий=LXXIV|Оригинал=}}
 
 
==Перевод==
Строка 139 ⟶ 165 :
 
== Цитаты о романе ==
{{Q|Все наслаждения и роскошь, воспринятые туманным сознанием глупца, окажутся жалкими по сравнению с сознанием [[Мигель де Сервантес|Сервантеса]], пишущего в тесной тюрьме своего Дон-Кихота.|Оригинал=Alle Pracht und Genüsse, abgespiegelt im dumpfen Bewußtsein eines Tropfs, sind sehr arm gegen das Bewußtsein des Cervantes als er in einem unbequemen Gefängnisse den Don Quijote schrieb.<ref>[https://archive.org/details/schopenhauersaph00scho Schopenhauers Aphorismen zur Lebensweisheit], Leipzig: Insel-Verlag, 1917, S. 19.</ref>|Автор=[[Артур Шопенгауэр]], «[[Афоризмы житейской мудрости]]» (гл. 1), 1851|Комментарий=перевод: [[Юлий Исаевич Айхенвальд|Ю. И. Айхенвальд]]}}
 
{{Q|Мы сказали, что одновременное появление «Дон Кихота» и «[[Гамлет]]а» нам показалось знаменательным. Нам показалось, что в этих двух типах воплощены две коренные, противоположные особенности человеческой природы — оба конца той оси, на которой она вертится. Нам показалось, что все люди принадлежат более или менее к одному из этих двух типов; что почти каждый из нас сбивается либо на Дон Кихота, либо на Гамлета. Правда, в наше время Гамлетов стало гораздо более, чем Дон Кихотов; но и Дон Кихоты не перевелись.
...Что выражает собою Дон Кихот? Взглянем на него не тем торопливым взглядом, который останавливается на поверхностях и мелочах. Не будем видеть в Дон Кихоте одного лишь рыцаря печального образа, фигуру, созданную для осмеяния старинных рыцарских романов; известно, что значение этого лица расширилось под собственною рукою его бессмертного творца и что Дон Кихот второй части, любезный собеседник герцогов и герцогинь, мудрый наставник оруженосца-губернатора, — уже не тот Дон Кихот, каким он является нам в первой части романа, особенно в начале, не тот странный и смешной чудак, на которого так щедро сыплются удары; а потому попытаемся проникнуть до самой сущности дела. Повторяем: что выражает собою Дон Кихот? Веру прежде всего; веру в нечто вечное, незыблемое, в истину, одним словом, в истину, находящуюся вне отдельного человека, но легко ему дающуюся, требующую служения и жертв, но доступную постоянству служения и силе жертвы. Дон Кихот проникнут весь преданностью к идеалу, для которого он готов подвергаться всевозможным лишениям, жертвовать жизнию; самую жизнь свою он ценит настолько, насколько она может служить средством к воплощению идеала, к водворению истины, справедливости на земле. ...В нем нет и следа эгоизма, он не заботится о себе, он весь самопожертвование — оцените это слово! — он верит, верит крепко и без оглядки. Оттого он бесстрашен, терпелив, довольствуется самой скудной пищей, самой бедной одеждой: ему не до того. Смиренный сердцем, он духом велик и смел; умилительная его набожность не стесняет его свободы; чуждый тщеславия, он не сомневается в себе, в своем призвании, даже в своих физических силах; воля его — непреклонная воля. ...крепость его нравственного состава (заметьте, что этот сумасшедший, странствующий рыцарь — самое нравственное существо в мире) придает особенную силу и величавость всем его суждениям и речам, всей его фигуре, несмотря на комические и унизительные положения, в которые он беспрестанно впадает... Дон Кихот энтузиаст, служитель идеи и потому обвеян ее сияньем.|Автор=[[Иван Сергеевич Тургенев|И. С. Тургенев]]|Комментарий=, [[s:Гамлет и Дон-Кихот (Тургенев)|«Гамлет и Дон -Кихот (Речь»]]|Комментарий=речь, произнесеннаяпроизнесённая 10 января 1860 года на публичном чтении в пользу Общества для вспомоществования нуждающимся литераторам и учёным)]]|Оригинал=}}
 
{{Q|О, это книга великая, не такая, какие теперь пишут; такие книги посылаются человечеству по одной в несколько сот лет. И таких подмеченных глубочайших сторон человеческой природы найдете в этой книге на каждой странице. ...Как бы желалось, чтоб с этими великими произведениями всемирной литературы основательно знакомилось наше юношество. Чему учат теперь в классах литературы — не знаю, но знакомство с этой величайшей и самой грустной книгой из всех, созданных гением человека, несомненно возвысило бы душу юноши великою мыслию, заронило бы в сердце его великие вопросы и способствовало бы отвлечь его ум от поклонения вечному и глупому идолу средины, вседовольному самомнению и пошлому благоразумию. Эту самую ''грустную'' из книг не забудет взять с собою человек на последний Суд Божий. Он укажет на сообщенную в ней глубочайшую и роковую тайну человека и человечества. Укажет на то, что величайшая красота человека, величайшая чистота его, целомудрие, простодушие, незлобивость, мужество и, наконец, величайший ум — все это нередко (увы, так часто даже) обращается в посмеяние человечеством единственно потому, что всем этим благороднейшим и богатейшим дарам, которыми даже часто бывает награжден человек, недоставало одного только последнего дара — именно: гения, чтоб управить всем богатством этих даров и всем могуществом их, — управить и направить все это могущество на правдивый, а не фантастический и сумасшедший путь деятельности, во благо человечества!|Автор=[[Фёдор Михайлович Достоевский|Ф. М. Достоевский]]|Комментарий=, «Ложь ложью спасется» («Дневник писателя» за 1877 год)|Оригинал=}}
 
{{Q|Членами жюри из 100 лучших писателей 54 стран мира, избранных Нобелевским институтом в Норвегии, «Дон Кихот» Сервантеса признан лучшим романом в мировой литературе.<ref>[http://ria.ru/society/20020509/139459.html Лучшим романом в мировой литературе признан "Дон Кихот" Сервантеса - РИА Новости] (09.05.2002)</ref>|Автор=Хуан Кобо|Комментарий=|Оригинал=}}
Строка 152 ⟶ 178 :
 
== Ссылки ==
{{Навигация |Википедия = Дон Кихот (роман) |Викисклад=Don Quixote|Викитека=es:El ingenioso hidalgo Don QuixoteQuijote de la Mancha|Тема=Дон Кихот}}
{{поделиться}}
 
Источник — https://ru.wikiquote.org/wiki/Дон_Кихот_(роман)