Миндальное молоко: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Khanaon (обсуждение | вклад) →В стихах: Павел Зальцман, Георгий Шенгели и Иван Тургенев |
Khanaon (обсуждение | вклад) →В прозе: Глеб Успенский, Николай Гейнце и Пётр Боборыкин — какая атмосфера! |
||
Строка 87:
== В прозе ==
{{Q|Санин отвесил четверть фунта, отыскал бумажку, сделал из неё рожок, завернул [[лепёшка|лепёшки]], просыпал их, завернул опять, опять просыпал, отдал их, наконец, получил [[деньги]]... Парень глядел на него с [[изумление]]м, переминая свою шапку на желудке, а в соседней комнате Джемма, зажав рот, [[смерть|помирала]] со [[смех]]у. Не успел этот [[покупатель]] удалиться, как явился другой, потом третий ...«А видно, рука у меня легкая!» — подумал Санин. Второй потребовал стакан оршаду, третий — полфунта [[конфета|конфект]]. Санин удовлетворил их, с [[азарт]]ом стуча ложечками, передвигая блюдечки и лихо запуская пальцы в ящики и банки. При расчёте оказалось, что оршад он продешевил, а за конфекты взял два крейсера лишних. Джемма не переставала смеяться втихомолку, да и сам Санин ощущал [[веселье|весёлость]] необычайную, какое-то особенно [[счастье|счастливое]] настроение [[дух]]а. Казалось, век стоял бы он так за прилавком да торговал бы конфектами и оршадом, между тем как то милое существо смотрит на него из-за двери дружелюбно-насмешливыми глазами, а летнее солнце, пробиваясь сквозь мощную листву растущих перед окнами [[каштан]]ов, наполняет всю комнату зеленоватым [[золото]]м полуденных лучей, полуденных теней, и [[сердце]] нежится сладкой истомой [[лень|лени]], беспечности и [[молодость|молодости]] — молодости первоначальной!<ref>''[[Иван Сергеевич Тургенев|Тургенев И.С.]]'' Собрание сочинений. Москва, «Наука», 1954 г.</ref>|Автор=[[Иван Сергеевич Тургенев|Иван Тургенев]], «Вешние воды», 1872}}
{{Q|Так сколько я претерпел, покудова [[господь]] меня сподобил с Сенной-то из [[вертеп]]а достигнуть до [[ресторан]]а! Конечно, добрые [[люди]] помогли, научили всему.
— Да чему же тут учить?
— Помилуйте, как чему? Теперича на [[свадьба]]х официантом приглашают, всё надо знать — оршад, лимонад, весь порядок... Да тут [[страсть]] господня! Опять как подать, как обойтись... Облей-ка соусом-то гостя — ну, и вон! Как можно! Тут ни дня, ни ночи покою нет. Главное, спишь кое-как, совсем по нашей должности [[сон|сна]] мало... Так тут, при такой жизни, где уж нам доходить до всего — дай господи только [[память]]ю не сбиться! Я этот самый прейскурант-то месяца три по ночам зудил, с [[огарок|огарком]], покудова вошёл в память. Только бы, [[господь]] дал, не перепутать.<ref>''[[w:Успенский, Глеб Иванович|Успенский Г.И.]]'' Собрание сочинений в девяти томах, Том 7. Москва, «ГИХЛ», 1957 г.</ref>|Автор=[[Глеб Иванович Успенский|Глеб Успенский]], «Кой про что», 1885}}
{{Q|[[w:Полонез|Полонезы]], [[w:Экосез|экосесы]], мазурки, французские [[w:кадриль|кадрили]], русские кадрили, манимаски, [[w:ригодон|ригодины]] или [[w:контрданс|контреданцы]], [[вальс]]ы, [[w:англез|англезы]] — сменялись одни другими.
Гремели шпоры улан и [[гусар]] в мазурках, отчётливо выделывающих па-де-зефир и антраша, разносили чай, часто подавали оршад, лимонад и фрукты.
Всё прыгало, вертелось, мешалось...
Почтенные московские дамы — маменьки — чинно сидели по стенам, следя [[зависть|завистливыми]] глазами за большим или меньшим [[успех]]ом своих дочерей.<ref>[[w:Гейнце, Николай Эдуардович|Гейнце Н.Э.]] Собрание сочинений в семи томах, Том 4. Москва, «Терра», 1994 г.</ref>|Автор=[[Николай Эдуардович Гейнце|Николай Гейнце]], «Аракчеев», 1898}}
{{Q|С годами, конечно, [[париж]]ские [[театр]]ы драмы приелись, но я и теперь иногда люблю попасть на утренний спектакль в «Ambigu», когда удешевлённые цены делают театральную залу ещё более демократичной. А тогда, в зиму 1865—1866 года, эта публика была гораздо характернее. Теперь и она стала более чинной и мещански чопорной.
Тогдашний партер, и ложи, и галереи в антрактах гудели от разговоров, смеха и возгласов. Продавцы сластей и газет выкрикивали свой товар. В воздухе носились струи запаха [[апельсин]]. Гарсоны театральных кафе, пронизывая общий гул, выкрикивали: «Оршад, лимонад, [[пиво]]!» Тогда соседи непременно заговаривали с вами первые; а теперь — никогда. Да и отделка зал, дорогие, сравнительно с прежними, цены — всё это сделало и «Бульвар преступлений» совсем другим. Тогда сверху то и дело слетали негодующие возгласы зрителей, возмущённых преступностью и [[коварство]]м главного злодея: «Каналья! Убийца! Негодяй!» А когда, в заключительной сцене, невинность пьесы спасалась от ков этого злодея и [[герой]] произносил: «Спасена! Благодарю тебя, господь!» — весь театр плакал чуть не навзрыд.<ref>''[[w:Боборыкин, Пётр Дмитриевич|Боборыкин П.Д.]]'' За полвека. Воспоминания. Москва, «Захаров», 2003 г.</ref>|Автор=[[Пётр Дмитриевич Боборыкин|Пётр Боборыкин]], «Воспоминания», 1913}}
== Примечания ==
| |||