Дурман: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Khanaon (обсуждение | вклад) и ключи счастья |
Khanaon (обсуждение | вклад) →Дурман в прозе: Жар-цвет, что за безумие? |
||
Строка 18:
{{Q|Единственным развлечением могли быть только окна пассажирских [[поезд]]ов да поганая [[водка]], в которую [[жиды]] подмешивали дурман. Бывало, мелькнёт в окне вагона женская головка, а ты стоишь, как статуя, не дышишь и глядишь до тех пор, пока поезд не обратится в едва видимую точку; или же выпьешь, сколько влезет, противной водки, очертенеешь и не чувствуешь, как бегут длинные часы и дни. <...>
Помню, встречал я с [[жена|женою]] Новый год. Мы сидели за столом, лениво жевали и слушали, как в соседней комнате монотонно постукивал на своём аппарате глухой [[телеграф]]ист. Я уже выпил рюмок пять водки с дурманом и, подперев свою тяжёлую голову кулаком, думал о своей непобедимой, невылазной [[скука|скуке]], а жена сидела рядом и не отрывала от моего лица глаз. Глядела она на меня так, как может глядеть только женщина, у которой на этом свете нет ничего, кроме красивого мужа. Любила она меня безумно, рабски и не только мою красоту или душу, но мои [[грех]]и, мою злобу и скуку и даже мою [[жестокость]], когда я в пьяном исступлении, не зная, на ком излить свою злобу, терзал её попрёками.<ref>''[[Антон Павлович Чехов|Чехов А. П.]]'' Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 6. (Рассказы), 1887. — стр.12</ref>|Автор=[[Антон Павлович Чехов|Антон Чехов]], «Шампанское <small>(Рассказ проходимца)</small>», 1887}}
{{Q|Тёплая ночь дышала ароматом цветов, похожих на дурман, ― их огромные белые чаши были так велики, что Дебрянский видел их из коляски даже сквозь синий сумрак ночи. Они плелись и вились по каменным изгородям. Даже во рту становилось сладко ― столько давали они запаха, неотвязного, мучительно томящего и возбуждающего. ― Если мы ещё десять минут будем ехать между этими цветами, ― сказал Алексей Леонидович, ― вы можете поздравить меня с головною болью…<ref name="Амфитеатр">''[[Александр Валентинович Амфитеатров|А.В. Амфитеатров]]''. Собрание сочинений в 10 томах. Т. 3. — М.: НПК «Интелвак», 2001 г.</ref>|Автор=[[Александр Валентинович Амфитеатров|Александр Амфитеатров]], «Жар-цвет», 1895}}
{{Q|Ведь бешеная вспышка графа началась внезапно и всего лишь с того, что пан Паклевецкий, гуляя с ним ночью в здановском парке, заметил, как он срывает и нюхает белые цветы, и позволил себе предостеречь его:
― А вот этого, граф, кажется, не следовало бы делать. Дайте-ка мне сюда взглянуть, какие у вас [[цветы]]. Едва ли это не [[беладонна]], дурман… Едва [[доктор]] произнёс эти слова, как граф набросился на него с бешеным криком и стал наносить ему жестокие удары. Он, наверное, задушил бы доктора, если бы Паклевецкий, на мгновение вырвавшись из его рук, не догадался скрыться в тёмный ров, где и просидел до тех пор, пока [[безумие|безумный]], потеряв его, не убежал с плачем и воплями, голося о каких-то [[змея]]х, огненном цвете, [[дьявол]]ах, Зосе Здановке, назад в палац… Несчастный доктор, сильно избитый и ошеломленный падением, пролежал более часа, будучи не в силах выбраться из балки и призывая криком себе на помощь.<ref name="Амфитеатр" />|Автор=[[Александр Валентинович Амфитеатров|Александр Амфитеатров]], «Жар-цвет», 1895}}
{{Q|Здесь, в саду, был дикий, нетронутый уголок. У воды цвела зеленовато-белая развесистая [[гречиха]]. [[Горицвет]] раскидывал белые полузонтики, и от них к вечеру запахло слабо и нежно. В [[кустарник]]ах таились ярко-лазоревые [[колокольчик]]и, безуханные, безмолвные. Дурман высоко подымал крупные белые цветы, надменные, некрасивые и тяжёлые. Там, где было сырее, изгибался твёрдым стеблем [[паслён]] с ярко-красными продолговатыми [[ягода]]ми. Но эти [[плоды]], никому не нужные, и эти поздние цветы не радовали [[глаз]]. Усталая [[природа]] клонилась к увяданию. Саша чувствовал, что всё умрёт, что всё равно-ненужно, и что так это и должно быть. Покорная [[грусть]] овладела его мыслями.|Автор=[[Фёдор Кузьмич Сологуб|Фёдор Сологуб]] «Земле земное», 1898}}
{{Q|Лиза ожила, простуды её как не бывало. Раньше Лиза никогда не брала в рот крепких напитков, разве пригубливала для приличия. [[Облепиха]] покорила её быстро. Вообще, это ужасная [[ягода]], для непривычного человека настоящий дурман, ― тем более, в [[спирт]]у. Сперва опьянение облепихою даёт очень короткий период весёлых возбуждений, потом чувственный или буйный [[бред]] и, наконец, долгий мёртвый [[сон]]: хоть ножами разойми человека ― не услышит. На другой день ― даже у крепких ''питухов'' ― жестокая [[головная боль]]. Одурённая облепихою, Лиза, сама не помнит как, очутилась в постели.<ref
{{Q|А от вашего лица… когда я вчера положила вам на плечо голову… от вашей бороды пахнет совсем не так… Штейнбах замирает от [[ужас]]а. Пальцы его разом цепенеют. ― Тоже опьяняюще… Только… у меня голова кружится. И [[сердце]] стучит… Точно дурман нюхаешь… Вы видели цветок дурмана? Вы такой же… [[ядовитое растение|ядовитый]]. ― Противный? ― Д-да… Прекрасный…<ref name="Ключи">''[[:w:Вербицкая, Анастасия Алексеевна|Анастасия Вербицкая]]''. Собрание сочинений в 10 томах. Том 3. — М.: НПК «Интелвак», 2001 г.</ref>|Автор=[[:w:Вербицкая, Анастасия Алексеевна|Анастасия Вербицкая]], «Ключи счастья», 1909}}
| |||