Юрий Павлович Герман: различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
дополнение
Строка 19:
 
{{q|Амираджиби улыбнулся.
— Когда я сделал предложение своей жене, — сказал он Устименке, — своей нынешней супруге, то в числе прочих аргументов — не слишком убедительных выдвинул один, решивший исход моей пламенной, темпераментной, но отнюдь не искусной речи. Я сказал: «Тасечка, дорогая Тасечка!» (Она у меня русская, Анастасия Васильевна.) «Тасечка!» — воскликнул я и вручил ей теплую, полураздавленную [[груша|грушу]] дюшес — эта груша нагрелась у меня в кармане до температуры плавления металла. «Тасечка, — произнеспроизнёс я, — мы, моряки, всегда тоскуем по нашим женамжёнам, потому что подолгу их не видим. Мы сходим с ума от любви, потому что не знаем, что такое будни брака, мы знаем только праздники». Ты улавливаешь мою мысль, Родион? Вы понимаете меня, доктор? Жена для мужа — праздник, и он для нее — тоже. Никогда нет разговоров про пересоленный суп или про то, что ты опять сегодня не побрился. «Не брейся, — говорит она, — не трать время на это проклятое бритьебритьё!» — «Я обожаю кушать именно пересоленный суп, — говорит он, — для меня нет супа, если он не пересоленный!»
— Так и вышло? — спросил Устименко.
— Почти так. Несколько раз она хотела развестись, но потом, когда мы немножко постарели, Тасечка поняла, какая здесь таилась [[романтика]]. И больше не жалеет, что взяла ту раскаленную грушу и скушала ее на пристани в Одессе, провожая меня.}}