Александр Исаевич Солженицын: различия между версиями

[досмотренная версия][непроверенная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
→‎Цитаты: оформление
Строка 11:
* Интеллигент — это тот, чьи интересы к духовной стороне жизни настойчивы и постоянны, не понуждаемы внешними обстоятельствами и даже вопреки им. Интеллигент это тот, чья мысль не подражательна.
* Всего на свете не узнаешь. Всё равно дураком помрёшь. (''Олег Костоглотов, «[[Раковый корпус]]»'')
<!-- * Снятие ответственности с Ельцина — великий позор. Я считаю, что Ельцин и человек сто из его окружения должны предстать перед судом. Укажите источник. Borealis55, 07.09.09.-->
* Я говорю вам: пожалуйста, побольше вмешивайтесь в наши внутренние дела… Мы просим вас: вмешивайтесь!(''«Русская мысль», 17 июля 1975'')
* Америка давно проявила себя как самая великодушная и щедрая страна в мире. ''(«Русская мысль», 17 июля 1975'')
Строка 18 ⟶ 17 :
*  — Здесь, ребята, закон — тайга. Но люди и здесь живут. В лагере вот кто подыхает: кто миски лижет, кто на санчасть надеется да кто к куму ходит стучать. (''«Один день Ивана Денисовича»'')
* [[Истина]] мгновенно ускользает, как только ослабится напряжённость нашего взора, — и при этом оставляет нас в иллюзии, что мы продолжаем ей следовать. От этого вспыхивают многие разногласия. (''Речь в Гарварде на ассамблее выпускников университета 8 июня 1978'')
* За все реформы мы беремсяберёмся как похуже — так и тут. Только губят дело и отбивают у людей последнюю веру в обещания власти.
* Отказать деревне в частной собственности — значит закрыть еееё уже навсегда.
* Хотя неотложно всевсё, откуда гибель сегодня, — а ещеещё неотложней закладка долгорастущего.
* А скажем и так: государственное устройство — второстепеннее самого воздуха человеческих отношений. При людском благородстве — допустим любой добропорядочный строй, при людском озлоблении и шкурничестве — невыносима и самая разливистая демократия. Если в самих людях нет справедливости и честности — то это проявится при любом строе.
* Политическая жизнь — совсем не главный вид жизни человека, политика — совсем не желанное занятие для большинства. Чем размашистей идетидёт в стране политическая жизнь — тем более утрачивается душевная. Политика не должна поглощать духовные силы и творческий досуг народа. Кроме ПРАВ человек нуждается отстоять и душу, освободить ее для жизни ума и чувств.
* Источник силы или бессилия общества — духовный уровень жизни, а уже потом — уровень промышленности. Одна рыночная экономика и даже всеобщее изобилие — не могут быть венцом человечества. Чистота общественных отношений — основней, чем уровень изобилия. Если в нации иссякли духовные силы — никакое наилучшее государственное устройство и никакое промышленное развитие не спасетспасёт еееё от смерти, с гнилым дуплом дерево не стоит. Среди всех возможных свобод — на первое место всевсё равно выйдет свобода бессовестности: еееё-то не запретишь, не предусмотришь никакими законами. ЧИСТАЯЧистая атмосфера общества, увы, не может быть создана юридическими законами.
* Страшно то, что развращенныйразвращённый правящий класс — многомиллионная партийно-государственная номенклатура — ведь не способна добровольно отказаться ни от какой из захваченных привилегий.
* Западную Германию наполнило облако раскаяния — прежде, чем там наступил экономический расцвет. У нас — и не начали раскаиваться. У нас надо всею гласностью нависают гирляндами — прежние тяжелыетяжёлые жирные гроздья лжи. А мы их — как будто не замечаем. Криво ж будет наше развитие.
* Если мы не хотим над собой насильственной власти — каждый должен обуздывать и сам себя. Никакие конституции, законы и голосования сами по себе не сбалансируют общества, ибо людям свойственно настойчиво преследовать свои интересы. Большинство, если имеет власть расширяться и хватать — то именно так и делает. (Это и губило все правящие классы и группы истории.) Устойчивое общество может быть достигнуто не на равенстве сопротивлений — но на сознательном самоограничении: на том, что мы всегда обязаны уступать нравственной справедливости. Только при самоограничении сможет дальше существовать всевсё умножающееся и уплотняющееся человечество. И ни к чему было всевсё долгое развитие его, если не проникнуться духом самоограничения: свобода хватать и насыщаться есть и у животных. Человеческая же свобода включает добровольное самоограничение в пользу других. Наши обязательства всегда должны превышать предоставленную нам свободу.
* Именно в наше время демократия из формы государственного устройства возвысилась как бы в универсальный принцип человеческого существования, почти в культ.
* И ещеещё: все приемыприёмы предвыборной борьбы требуют от человека одних качеств, а для государственного водительства — совершенно других, ничего общего с первыми. Редок случай, когда у человека есть и те и другие, вторые мешали бы ему в предвыборном состязании. А между тем, «представительство» становится как бы профессией человека, чуть не пожизненной. Образуется сословие «профессиональных политиков», для кого политика отныне — ремесло и средство дохода. Они лавируют в системе парламентских комбинаций — и где уж там «воля народа»…
* Если правительство само отдастся бюрократизации, то оно потеряет способность вести страну.
* А после всего, пережитого нами, всякая ВЛАСТЬ как понятие — уже в неизбывном долгу перед народом.
* Все отдавать на голосование по большинству — значит устанавливать его диктатуру над меньшинством и над ОСОБЫМИособыми МНЕНИЯМИмнениями, которые как раз наиболее ценны для поиска путей развития.
* Слишком долго у нас всяким делом ведали и руководили те, кто ничего в нем не понимают. Наконец каждое дело должны вести знающие.
* Просто у людей перевёрнуты представления — что хорошо и что плохо. Жить в пятиэтажной клетке, чтоб над твоей головой стучали и ходили, и радио со всех сторон, — это считается хорошо. А жить трудолюбивым земледельцем в глинобитной хатке на краю степи — это считается крайняя неудача.
 
=== Неподтверждённые цитаты ===