Герань: различия между версиями

[досмотренная версия][досмотренная версия]
Содержимое удалено Содержимое добавлено
→‎Герань в прозе: Обломов - чудные цитаты со словом "ерань"
→‎Герань в прозе: тургенев очень красивый с "еранью" тоже, деревенщина
Строка 11:
 
{{Q|Горшки были глиняные, в виде [[слон]]ов без спины; вместо спины у них было углубление, набитое землёй; в одном слоне рос чудеснейший [[лук (растение)|лук-порей]], а в другом — цветущая герань. Первый слон служил старичкам [[огород]]ом, второй — [[цветник]]ом.|Автор=[[Ганс Христиан Андерсен]], «Старый уличный фонарь», 1847}}
 
{{Q|Живёт Мардарий Аполлоныч совершенно на старый лад. И дом у него старинной постройки: в передней, как следует, пахнет [[квасо]]м, сальными свечами и кожей; тут же направо буфет с трубками и утиральниками; в столовой фамильные портреты, [[мухи]], большой горшок {{comment|ерани|у Тургенева и Гончарова простонародное написание ''«ерань»'', как знак эпохи помещичьего (деревенского) быта}} и кислые [[фортепиано|фортопьяны]]; в гостиной три дивана, три стола, два зеркала и сиплые часы, с почерневшей эмалью и бронзовыми, резными стрелками; в кабинете стол с бумагами, ширмы синеватого цвета с наклеенными картинками, вырезанными из разных сочинений прошедшего столетия, шкапы с вонючими [[книга]]ми, [[паук]]ами и чёрной пылью, пухлое кресло, итальянское окно да наглухо заколоченная дверь в сад… Словом, всё как водится.|Автор=[[Иван Сергеевич Тургенев|Иван Тургенев]], «Два помещика», 1847}}
 
{{Q|В тот же день, вечером, в маленькой комнатке, подле постели, покрытой полосатым пуховиком, за неуклюжим столиком сидел Онисим напротив Василисы. Тускло-жёлтый огромный [[самовар]] шипел и сипел на столе; горшок ерани торчал перед окошком; в другом углу, подле двери, боком стоял безобразный сундук с крошечным висячим замком; на сундуке лежала рыхлая груда разного старого тряпья; на стенах чернели замасленные картинки, Онисим и Василиса кушали [[чай]] молча, глядя в лицо друг другу, долго вертели в руках кусочки [[сахар]]у, как бы нехотя прикусывали, жмурились, щурились и с свистом втягивали сквозь зубы желтоватую горячую водицу. |Автор=[[Иван Сергеевич Тургенев|Иван Тургенев]], «Петушков», 1847}}
 
{{Q|Пространство зелёного дёрна было, там и сям, смягчено отдельными, бросающимися в [[глаза]], порослями, как например, [[гортензия|гортензией]], или обыкновенной [[калина|калиной]], или душистым [[чубушник|чубучником]]; или, всего чаще, отдельными гроздьями цветов герани, представавших в пышном разнообразии. Эти последние [[цветы]] росли в горшках, тщательно скрытых в почве, чтобы дать растению вид местных. Кроме всего этого, бархат луга был изысканным образом усеян множеством [[овца|овец]], которые паслись в долине вместе с тремя ручными [[лань|ланями]], и многочисленными блистательно оперенными [[утка]]ми. Надзор за этими существами, всеми вместе и каждым в отдельности, был, по-видимому, вполне предоставлен огромному дворовому [[пёс|псу]].<ref>''[[Эдгар Аллан По|Эдгар По]]'', собрание сочинений в переводе с английскаго [[Константин Дмитриевич Бальмонт|К. Д. Бальмонта]]. Том первый. Поэмы, сказки. — Москва: Книгоиздательство «Скорпион», 1901. — стр. 289</ref>|Автор=[[Эдгар Аллан По|Эдгар По]], «Коттэдж Лэндора», 1849}}
Строка 18 ⟶ 22 :
{{Q|Мир и тишина покоятся над Выборгской стороной, над её немощёными улицами, деревянными тротуарами, над тощими садами, над заросшими [[крапива|крапивой]] канавами, где под забором какая-нибудь [[коза]], с оборванной верёвкой на шее, прилежно щиплет траву или дремлет тупо, да в полдень простучат щегольские, высокие каблуки прошедшего по тротуару писаря, зашевелится кисейная занавеска в окошке и из-за {{comment|ерани|у Гончарова и Тургенева написание ''«ерань»'', как знак эпохи помещичьего быта}} выглянет чиновница, или вдруг над забором, в саду, мгновенно выскочит и в ту ж минуту спрячется свежее лицо [[девушка|девушки]], вслед за ним выскочит другое такое же лицо и также исчезнет, потом явится опять первое и сменится вторым; раздается визг и хохот качающихся на качелях девушек.|Автор= [[Иван Александрович Гончаров|Иван Гончаров]], «Обломов», 1858}}
 
{{Q|— У вас [[цветы]]: вы любите их? — спросил он.
{{Q|Кабинет и спальня Обломова обращены были окнами на двор, гостиная к садику, а зала к большому огороду, с [[капуста|капустой]] и [[картофель|картофелем]]. В гостиной окна были драпированы ситцевыми полинявшими занавесками.
Она усмехнулась.
— Нет, — сказала она, — нам некогда цветами заниматься. Это дети с Акулиной ходили в графский сад, так садовник дал, а ерани да [[алоэ]] давно тут, ещё при [[муж]]е были.|Автор= [[Иван Александрович Гончаров|Иван Гончаров]], «Обломов», 1858}}
 
{{Q|Кабинет и спальня Обломова[[Обломов]]а обращены были окнами на двор, гостиная к садику, а зала к большому огороду, с [[капуста|капустой]] и [[картофель|картофелем]]. В гостиной окна были драпированы ситцевыми полинявшими занавесками.
По стенам жались простые, под [[орех]], стулья; под зеркалом стоял ломберный стол; на окнах теснились горшки с еранью и [[бархатцы|бархатцами]] и висели четыре клетки с [[чиж]]ами и [[канарейка]]ми.
Братец вошел на цыпочках и отвечал троекратным поклоном на приветствие Обломова. Вицмундир на нём был застегнут на все пуговицы, так что нельзя было узнать, есть ли на нём бельё или нет; галстук завязан простым узлом и концы спрятаны вниз.|Автор= [[Иван Александрович Гончаров|Иван Гончаров]], «Обломов», 1858}}
Строка 28 ⟶ 36 :
 
{{Q|Пахло порошком от [[моль|моли]] и новыми козловыми башмаками, которые, завёрнутые в платочек, лежали возле меня на стуле. На окнах герань, кисейные тряпочки. На тряпочках сытые мухи. На стене портрет какого-то архиерея, написанный масляными красками и прикрытый стеклом с разбитым уголышком.<ref>''[[Антон Павлович Чехов|Чехов А. П.]]'' Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 3. (Рассказы. Юморески), 1883-1884. — стр.189</ref>|Автор= [[Антон Павлович Чехов|Антон Чехов]], «Лишние люди», 1883}}
 
{{Q|Но повторяю тебе: [[любовь|амуров]] никаких! Ты одно посуди: жила она у матери в доме… Знаешь — есть такие купеческие дома: в каждом углу киот и лампадка перед киотом, духота смертельная, пахнет кислятиной, в гостиной по стенам одни стулья, на окнах ерань — а приедет гость — хозяйка взахается — словно неприятель подступает. Какие уж тут ферлакуры да амуры? Бывало, даже меня не пускают.|Автор=[[Иван Сергеевич Тургенев|Иван Тургенев]], «После смерти (Клара Милич)», 1883}}
 
{{Q|Наконец дачники доходят до поселка. Зайкин прощается с рыжими панталонами и идёт к себе на дачу. Дома застает он мёртвую тишину. Слышно только, как жужжат [[комар]]ы да молит о помощи [[муха]], попавшая на обед к [[паук]]у. Окна завешены кисейными занавесочками, сквозь которые краснеют блекнущие цветы герани. На деревянных, некрашеных стенах, около олеографий, дремлют мухи.<ref name="Чеханте">''[[Антон Павлович Чехов|Чехов А. П.]]'' Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 5. (Рассказы. Юморески), 1886. — стр.199, 354</ref>|Автор= [[Антон Павлович Чехов|Антон Чехов]], «Лишние люди», 1886}}