Скорбь: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Khanaon (обсуждение | вклад) →Скорбь в стихах: побольше скорби побольше стихов |
Khanaon (обсуждение | вклад) →Скорбь в прозе: для умножения скорбей |
||
Строка 25:
{{Q|[[удовольствие|Удовольствия]] становятся пресными, а скорби ещё мучительнее, если не с кем их разделить.|Автор=[[Пьер Буаст]]}}
{{Q|Незнакомец говорит: «Истинная скорбь не выражается в пошлых фразах, придуманных на досуге, не выражается оценка человека в тех речах, которые обыкновенно говорятся над его [[могила|могилой]]». О, какая книжная и маленькая [[мысль]]! Знаете, г-н Незнакомец, что истинная скорбь выражается весьма и весьма часто в самых пошлых фразах и обрядах, а речи над могилами так ещё очень любят… Вы этого ещё не знаете, г-н Незнакомец!<ref>''[[Фёдор Михайлович Достоевский|Ф. Достоевский]]''. Записные книжки. М.: «Вагриус», 2000</ref>|Автор=[[Фёдор Михайлович Достоевский|Фёдор Достоевский]], «Записные книжки», 1850-1881}}
{{Q|[[Евреи]] развели у себя торг клятвой ради спасения малолетних детей, к чему их побуждала скорбь, вопиющая к небу, ибо «Рахиль рыдала о чадах своих и не хотела утешиться, ибо не суть», а в делах лжесвидетельства развода брачного у православных мотив совершенно иной; он может быть тоже страстен, но не столь «вопиющ к небу».<ref>Большая хрестоматия. Русская литература XIX века. ИДДК. 2003 г.</ref>|Автор=[[Николай Семёнович Лесков|Николай Лесков]], «Еврей в России: несколько замечаний по еврейскому вопросу», 1883}}
{{Q|Нет уже тех [[овца|овец]], которых ты приказал мне пасти, нет твоей церкви, [[пустыня]] и скорбь в столице твоей, так что ж ты ныне прикажешь мне? Остаться ли здесь, иль увести остатки стада, дабы где-нибудь за [[море|морями]] мы славили его имя [[тайна|тайно]]? |Автор=[[Генрик Сенкевич]], «Куда идёшь?»}}
{{Q|Этот идеализм не хуже [[буддизм]]а понимает, что все преходящее пусто, что текущая материальная действительность есть только призрак бытия, в сущности небытие (τò μη όν). И житейский [[пессимизм]] буддистов вполне разделяется эллинским сознанием: Безрассудны и жалки, я думаю, те, Кто продлить хочет жизнь свыше меры, Ибо долгая жизнь ― только долгая скорбь, Каждый день умножает [[страдание|страданье]]. А покоя ни в чем всё равно не найдёшь, Если слишком ты многого хочешь.|Автор=[[Владимир Сергеевич Соловьёв|Владимир Соловьёв]], «Оправдание добра», 1899}}
{{Q|Так она стояла среди росистых [[могила|могил]], кое-где помигивающих огоньками, шепча еле слышно: «Вот оно, Господи, одно, вечно одно! ..» Ветер, шелестя металлическими венками, далеко разносил её безмирную, святую скорбь. Старинная часовня из серого камня вырисовывалась среди могил тёмным очертанием, и уже роса покрывала каменные слова: «Мир тебе, Анна, супруга моя! ..» Была святая ночь. Последнее облачко истаяло в эмалевом [[небо|небе]].<ref>''[[Андрей Белый|Белый Андрей]]''. Старый Арбат: Повести. — М.: Московский рабочий, 1989 г.</ref>|Автор=[[Андрей Белый]], «Симфония», 1901}}
{{Q|И ему страшно стало, что он мог уехать надолго, навсегда, и умереть там, в чужих краях, и угасающим слухом ловить чужую и чуждую речь. И понял он, что не может он жить без [[родина|родины]] и не может быть счастлив, пока несчастна она, и в этом чувстве была могучая [[радость]] и могучая, стихийная, тысячеголосая скорбь. Она разбила оковы, в которых томилась его [[душа]]; она слила её с душой неведомого многоликого страдающего [[брат]]а ― и словно тысяча огненных сердец колыхнулась в его больной, измученной груди. И в горячих слезах он сказал: ― Возьми меня, родина!|Автор=[[Леонид Николаевич Андреев|Леонид Андреев]], «Иностранец», 1901}}
| |||