Бузина: различия между версиями

 

== Бузина в прозе ==

{{Q|Вот уж около года мой домик на Пресненских [[пруд]]ах стоит, как [[сирота|сиротинка]], с запертыми [[ворота]]ми и затворенными ставнями; мой широкий двор зарос [[крапива|крапивою]]; мои [[акация|акации]], бузина и [[сирень|сирени]] заглохли травою; моя дерновая скамья, с которой я так часто любовался изгибистым бегом [[москва (река)|Москвы-реки]], развалилась и стала похожа на небрежно засыпанную [[могила|могилу]].<ref>[[Михаил Николаевич Загоскин|Загоскин М.Н.]] «Москва и москвичи». Москва, «Московский Рабочий», 1988 г.</ref>|Автор=[[Михаил Николаевич Загоскин|Михаил Загоскин]], «Москва и москвичи», 1842-1850}}

 

 

{{Q|И вот однажды случилось, что он, возвращаясь с далёкой прогулки, проходил мимо того замечательного бузинного куста, под которым он, как бы под действием неких чар, видел так много [[чудес]]ного: он почувствовал удивительное влечение к зелёному родному местечку на траве; но едва он на него сел, как всё, что он тогда созерцал в небесном [[восторг]]е и что как бы чуждою силою было вытеснено из его души, снова представилось ему в живейших красках, будто он это вторично видел. Даже ещё яснее, чем тогда, стало для него, что прелестные синие глазки принадлежат золотисто-зеленой [[змея|змейке]], извивавшейся в середине бузинного дерева, и что в изгибах её стройного тела должны были сверкать все те чудные [[хрусталь]]ные звуки, которые наполняли его [[блаженство]]м и восторгом. И так же, как тогда, в день вознесения, обнял он бузинное дерево и стал кричать внутрь его ветвей: «Ах! ещё раз только мелькни, и взвейся, и закачайся на ветвях, дорогая зелёная змейка, чтобы я мог увидеть тебя... Ещё раз только взгляни на меня своими прелестными глазками!.. Ах! я люблю тебя и погибну от печали и скорби, если ты не вернешься!» Но всё было тихо и глухо, и, как тогда, совершенно невнятно шумела бузина своими ветвями и листами. Однако студенту Ансельму казалось, что он теперь знает, что шевелится и движется внутри его, что так разрывает его грудь [[боль]]ю и бесконечным томлением. «Это то, - сказал он самому себе, - что я тебя всецело, всей душой, до смерти [[любовь|люблю]], чудная [[золото|золотая]] змейка; что я не могу без тебя жить и погибну в безнадёжном [[страдание|страдании]], если я не увижу тебя снова и не буду обладать тобою как возлюбленною моего сердца... Но я знаю, ты будешь моя, - и тогда исполнится всё, что обещали мне дивные сны из другого, высшего мира». Итак, студент Ансельм каждый вечер, когда солнце рассыпало по верхушкам деревьев свои золотые искры, ходил под бузину и взывал из глубины души самым жалостным голосом к ветвям и листьям и звал дорогую возлюбленную, золотисто-зелёную змейку.|Автор=[[Эрнст Теодор Амадей Гофман]], «[[Золотой горшок]]» (сказка из новых времён), 1880}}

 

{{Q|Неделю он не пил, не ел, не спал, а как шальной ходил из угла в угол и думал. Лицо его осунулось, взоры потускнели… Ни с кем он не заговаривал, ни к кому ни за чем не обращался, а когда Арина Матвеевна приставала к нему с [[вопрос]]ами, он только отмахивался рукой и — ни звука… Уж чего только с ним не делали, чтобы привести его в [[чувство]]! Поили его бузиной, давали «на внутрь» масла из лампадки, сажали на горячий кирпич, но ничто не помогало, он хирел и отмахивался.<ref>''[[Антон Павлович Чехов|Чехов А. П.]]'' Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 3. (Рассказы. Юморески. «Драма на охоте»), 1884—1885. — стр.228</ref>|Автор=[[Антон Павлович Чехов|Антон Чехов]], «Упразднили!», 1885}}