Горчица: различия между версиями

{{Q|Между тем не могло быть сомнения, что в Стрелецкой слободе заключается источник всего [[зло|зла]]. Самые безотрадные [[слухи]] доходили до Бородавкина об этом крамольничьем гнезде. Явился проповедник, который перелагал фамилию «Бородавкин» на цифры и доказывал, что ежели выпустить букву р, то выйдет 666, то есть [[князь тьмы]]. Ходили по рукам полемические сочинения, в которых объяснялось, что горчица есть былие, выросшее из тела девки-блудницы, прозванной за своё [[проституция|распутство]] горькою, — оттого-де и пошла в мир «горчица». Даже сочинены были стихи, в которых автор добирался до градоначальниковой родительницы и очень неодобрительно отзывался о её поведении. Внимая этим песнопениям и толкованиям, стрельцы доходили почти до [[восторг|восторженного]] состояния. Схватившись под руки, они бродили вереницей по улице и, дабы навсегда изгнать из среды своей дух [[робость|робости]], во все горло орали.

Бородавкин чувствовал, как [[сердце]] его, капля по капле, переполняется горечью. Он не ел, не пил, а только произносил сквернословия, как бы питая ими свою [[бодрость]]. Мысль о горчице казалась до того простою и ясною, что неприятие её нельзя было истолковать ничем иным, кроме [[зло]]намеренности.|Автор= [[Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин|Михаил Салтыков-Щедрин]], «[[История одного города]]», 1869}}

 

{{Q|[[Наполеон I]] приглашает на бал во дворец маркизу де Шальи.

Они подслушивали [[разговор]]ы, сидя под столом, потому что их никуда не пускали, и их никуда нельзя было пустить.

Это был безграмотный народ, писавший «ещё» с четырьмя [[ошибка]]ми и которых мазали за их «художества» горчицей.

 

{{Q|Во внимание к моим восточным нравам меня посадили между двумя дамами.