Его прощальный поклон: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Нет описания правки |
Финитор (обсуждение | вклад) м →Цитаты: викификация |
||
Строка 2:
== Цитаты ==
* — Судя по тому, как разворачиваются события, к концу недели вы, вероятно, уже будете в Берлине. Приём, который вам там готовят, дорогой мой фон Борк, поразит вас. Мне известно, как высоко расценивают в высоких сферах вашу деятельность в этой стране.<br /> — Их не так уж трудно провести. Невозможно вообразить людей более покладистых и простодушных.<br /> — Не знаю, не знаю. В них есть черта, за которую не переступишь, и это надо помнить. Именно внешнее простодушие и является ловушкой для иностранца. Первое впечатление всегда такое — на редкость мягкие люди, и вдруг натыкаешься на что-то очень твёрдое, решительное. И видишь, что это предел, дальше проникнуть невозможно. Нельзя не учитывать этот факт, к нему надо приноравливаться. Например, у них есть свои, только им присущие условности, с которыми просто необходимо считаться.<br /> — Вы имеете в виду «хороший тон» и тому подобное?<br /> — Я имею в виду типичные британские условности во всех их своеобразных формах. Для примера могу рассказать историю, происшедшую со мной, когда я совершил ужасный [[ляпсус]]. Я могу позволить себе говорить о своих промахах, вы достаточно хорошо осведомлены о моей работе и знаете, насколько она успешна. Случилось это в первый мой приезд сюда. Я был приглашен на «уикенд» в загородный дом члена кабинета министров. Разговоры велись крайне неосторожные.<br /> — Я бывал там.<br /> — Разумеется. Так вот, я, естественно, послал резюме своих наблюдений в Берлин. К несчастью, наш милейший канцлер не всегда достаточно тактичен в делах подобного рода. Он обронил замечание, показавшее, что ему известно, о чём именно шли разговоры. Проследить источник информации было, конечно, нетрудно. Вы даже представить себе не можете, как это мне навредило. Куда вдруг девалась мягкость наших английских хозяев! Её как не бывало. Понадобилось два года, чтобы все улеглось. Вот вы, разыгрывая из себя спортсмена…<br /> — Нет, нет, это совсем не так. Игра — значит что-то нарочитое, искусственное. А у меня все вполне естественно, я прирождённый спортсмен. Я обожаю [[спорт]].<br /> — Ну что ж, оттого ваша деятельность только эффективнее. Вместе с ними вы участвуете в парусных гонках, охотитесь, играете в поло — не отстаёте ни в чем. Ваш выезд четвёркой берет призы в Олимпии<ref>Огромный, площадью около 3-х гектаров, павильон в [[Лондон]]е, где устраивались выставки, спортивные состязания и др.</ref>. Я слышал, что вы даже занимаетесь боксом вместе с молодыми английскими офицерами. И в результате? В результате никто не принимает вас всерьёз. Кто вы? «Славный малый», «для немца человек вполне приличный», выпивоха, завсегдатай ночных клубов — весёлый, беспечный молодой бездельник. Кому придёт в голову, что ваш тихий загородный дом — центр, откуда исходит половина всех бед английского королевства, и что помещик-спортсмен — опытный агент, самый ловкий и умелый во всей Европе? Вы гений, дорогой мой фон Борк, гений!<br /> — Вы мне льстите, барон. Но я действительно могу сказать о себе, что провёл четыре года в этой стране не зря. Я никогда не показывал вам мой маленький тайник? Быть может, зайдем на минутку в дом?
* — Э, дорогой мой, мы живём в век утилитаризма. Честь — понятие средневековое. Кроме того, Англия не готова. Это просто уму непостижимо, но даже наше специальное военное налогообложение в пятьдесят миллионов, цель которого уж кажется так ясна, как если бы мы поместили о том объявление на первой странице «Таймса», не пробудило этих людей от спячки. Время от времени кто-нибудь задаёт вопрос. На мне лежит обязанность отвечать на такие вопросы. Время от времени вспыхивает недовольство. Я должен успокаивать, разъяснять. Но что касается самого главного — запасов снаряжения, мер против нападения подводных лодок, производства взрывчатых веществ, — ничего нет, ничего не готово. Как же Англия сможет войти в игру, особенно теперь, когда мы заварили такую адскую кашу из гражданской войны в Ирландии, фурий, разбивающих окна<ref>Имеется в виду движение суфражисток.</ref>, и ещё Бог знает чего, чтобы её мысли были полностью заняты внутренними делами? — Ей надлежит подумать о своём будущем.<br /> — А, это дело другое. Я полагаю, у нас есть наши собственные, очень определённые планы относительно будущего Англии — ваша информация будет нам тогда крайне необходима. Мистер Джон Буль может выбирать — либо сегодня, либо завтра. Желает, чтобы это было сегодня — мы к тому готовы. Предпочитает завтрашний день — тем более будем готовы. На мой взгляд, с их стороны благоразумнее сражаться с союзниками, чем в одиночку; но уж это их дело. Эта неделя должна решить судьбу Англии. Но вы говорили о вашем тайнике.
* — Грандиозно!<br /> — И всего за четыре года, барон. Не так уж плохо для помещика, выпивохи и охотника. Но бриллианта, который должен увенчать мою коллекцию, здесь ещё нет — скоро он прибудет, и ему уже приготовлена оправа.<br /> — Но ведь у вас тут уже достаточно солидное досье…<br /> — Устарело, пустые бумажки. Адмиралтейство каким-то образом проведало, забило тревогу, и все коды были изменены. Да, вот это был удар! Никогда еще не получал я такого афронта. Но помощью моей чековой книжки и молодчины Олтемонта сегодня же вечером все будет улажено.<br /> — Нет, право, больше ждать не могу. Вы представляете себе как сейчас всё кипит на Карлтон-Террас<ref>Дом № 9 по Карлтон-Террас — здание немецкого посольства.</ref>, — каждый из нас должен быть на своём посту. Я надеялся привезти новости о вашем последнем улове. Разве ваш Олтемонт не назначил точно часа, когда придёт? …Запальные свечи?<br /> — Видите ли, он выдаёт себя за механика, а у меня тут целый гараж. В нашем с ним коде всё обозначено терминами автомобильных деталей. Пишет о радиаторе — имеется в виду линейный корабль, а насос для масла — это крейсер. Запальные свечи — значит военно-морская сигнализация.<br /> — Отослано из Портсмута в полдень. Между прочим, сколько вы ему платите?<br /> — Пятьсот фунтов дам только за это поручение. И ещё, конечно, плачу регулярное жалованье.<br /> — Недурно загребает. Они полезны, эти изменники родины, но как-то обидно столько платить за предательство.<br /> — На Олтемонта мне денег не жалко. Отлично работает. Пусть я плачу ему много, зато он поставляет «настоящий товар», по его собственному выражению. Кроме того, он вовсе не изменник. Уверяю вас, что касается отношения к Англии, то наш самый прогерманский юнкер — нежный голубок по сравнению с озлобленным американским ирландцем.<br /> — Вот как! Он американский ирландец?<br /> — Послушали бы, как он говорит, у вас не осталось бы на этот счёт сомнений. Поверите ли, иной раз я с трудом его понимаю. Он словно бы объявил войну не только Англии, но и английскому языку. Вы в самом деле больше не можете ждать? Он должен быть с минуты на минуту.<br /> — Нет. Очень сожалею, но я и так задержался. Ждём вас завтра рано утром. Если вам удастся пронести папку с сигнальными кодами под самым носом у герцога Йоркского<ref>Памятник герцогу Йоркскому (брату Георга IV) находится рядом со зданием немецкого посольства.</ref>, можете считать это блистательным финалом всей вашей английской эпопеи. Ого! Токайское!<br /> — Позвольте предложить вам бокал на дорогу?<br /> — Нет, благодарю. А у вас, по-видимому, готовится кутёж?<br /> — Олтемонт — тонкий знаток вин, моё токайское пришлось ему по вкусу. Он очень самолюбив, легко обижается, приходится его задабривать. Да, с ним не так-то просто, смею вас уверить.<br /> — …Вон то, вероятно, огни Хариджа. Как всё выглядит спокойно, мирно. Через какую-нибудь неделю здесь загорятся другие огни, английский берег утратит свой идиллический вид. Да и небеса тоже, если наш славный Цеппелин сдержит свои обещания. А это кто там?<br /> — Марта, служанка. Только её одну я поставил при доме.<br /> — Она кажется олицетворением Британии — погружена в себя и благодушно дремлет. Ну, фон Борк, au revoir.
| |||