Собачье сердце (фильм, 1988): различия между версиями

{{значения|Собачье сердце (значения)}}
'''«Собачье сердце»'''  — советский фильм 1988 года, экранизация [[Собачье сердце|одноимённой повести]] [[Михаил Булгаков|Михаила Булгакова]].

* О, 25 лет, клянусь Богом, ничего подобного. Последний раз  — в Париже, на Рю-де-ла-Пер… Ы-ы!

*  — Вы ко мне?<br />

— Мы к вам, профессор  — и вот по какому делу!<br />

во-вторых, вы наследите мне на коврах, а все ковры у меня - — персидские.

*  — Во-первых, мы не господа!<br />

*  — А вас милости-государь, попрошу снять головной убор.<br />

*  — Я - — Швондер!

*  — Скажите, это вас вселили в квартиру Федор-Палыча Саблина?<br />

*  — Мы к вам, профессор, вот по какому делу! Мы, управление нашего дома, пришли к вам после общего собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении квартир дома!<br />

*  — Петр Александрович! Ваша операция отменяется! Равно , как и все другие операции! Я прекращаю работу в Москве, и вообще в России. Сейчас ко мне вошли четверо  — среди них одна женщина, переодетая мужчиной, двое мужчин, вооруженных револьверами,  — и терроризировали меня!.. В таких условиях я не только не могу, но и не имею права работать! Поэтому я прекращаю свою деятельность, закрываю квартиру и уезжаю в Сочи. Ключи могу передать Швондеру, пусть он оперирует. Но только одно условие - — как угодно, что угодно, когда угодно, но чтоб это была такая бумажка, при наличии которой ни Швондер, ни кто-либо другой не мог даже подойти к двери моей квртиры! ОКОНЧАТЕЛЬНАЯ БУМАЖКА! ФАКТИЧЕСКАЯ, НАСТОЯЩАЯ БРОНЯ!!!

*  — Если бы сейчас была дискуссия, я доказала бы Петру Александровичу…<br />

*  — Но я как заведующий культотделом нашего дома..<br />— Заведующая..

*  — …предлагаю вам взять несколько журналов  — в пользу детей Германии! По полтиннику штука!<br />

*  — Знаете ли, профессор  — если бы вы не были европейским светилом и за вас не заступились бы самым возмутительным образом, вас следовало бы арестовать!<br />

—А водка должна быть СОРОК градусов - — это во-первых. А во-вторых, Бог знает, чего они туда плеснули. Вы можете сказать, что им придет в голову?<br />

* —О! А теперь, Иван Арнольдыч, мгновенно вот эту штучку! Если Вы мне скажете, что это плохо, Вы мой кровный враг на всю жизнь!.. Это плохо? Плохо? Ответьте, уважаемый доктор!<br />

*  — …А если Вы заботитесь о своём пищеварении, мой добрый совет  — не говорите за обедом о большевизме и медицине. И  — боже Вас сохрани  — не читайте до обеда советских газет.<br />

— Вот никаких и не читайте. Я произвел 30 наблюдений у себя в клинике  — и что же вы думаете? Те мои пациенты, которых я заставлял читать «Правду», теряли в весе. Мало этого  — пониженные коленные рефлексы, скверный аппетит и угнетенное состояние духа. Да.

Они будут тоже трудны...трудны…

*  — … Ну теперь, стало быть, пошло. Пропал дом. Всё будет как по маслу: вначале каждый вечер пение, затем в сортирах замёрзнут трубы, потом лопнет паровое отопление и  т. д.<br />

— Голубчик! Я уже не говорю о паровом отоплении! Пусть! Раз социальная революция - — не надо топить. Но я спрашиваю: почему это, когда это началось, все стали ходить в грязных калошах и валенках по мраморной лестнице?<br />

*  — И почему это еще нужно, чтобы до сих пор еще запирать калоши, и присталять к ним солдата, чтобы их кто-нибудь не стащил?<br />

*  — Почему убрали ковер с парадной лестницы? М-м? Что, Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры? Где-нибудь у Карла Маркса сказано, что второй подъезд дома на Пречистенке нужно забить досками, а ходить кругом, вокруг, через черный вход? Кому это нужно?

*  — И почему это пролетарий не может снять свои гразные калоши внизу, а пачкает мрамор?!<br />

— Ничего похожего! На нём теперь есть калоши  — и это калоши мои! Это как раз те самые калоши, которые исчезли весной 17-го года! Кто, спрашивается, их попёр? Я? Не может быть! Буржуй Саблин? Сахарозаводчик Полозов? Да ни в коем случае. Это сделали как раз вот эти самые певуны! Да хоть они бы снимали их на лестнице!

* А что означает эта ваша «разруха»? Старуха с клюкой? Ведьма, которая вышибла все стёкла, потушила все лампы? Да её вовсе не существует, доктор. Что вы подразумеваете под этим словом, а? А это вот что: когда я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер, начну в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной у меня начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах. Значит, когда эти баритоны кричат: «долой разруху!»  — я смеюсь. Ей Богу, мне смешно! Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот когда он выбьет из себя все эти, понимаете, галлюцинации и займётся чисткой сараев  — прямым своим делом,  — разруха исчезнет сама собой. Двум богам служить нельзя, дорогой доктор.

* Мы сегодня ничего делать не будем: во-первых, кролик издох, а во-вторых, в Большом  — «Аида».

*  — Значит, Тимофеева, вы желаете озвездить свою двойню ...…<br />

— Ну что ж, я предлагаю такие имена: Баррикада, Бебелина, Пестелина ...…<br />

* Эх, говори, Москва  — разговаривай, Рассея!

*  — Он еще танцует?..<br />

* Обыкновенная прислуга, а форсу  — как у комиссарши.

*  — Пальцами блох лови, пальцами! Не понимаю, откуда вы их только берете?<br />

* Довольно обидные Ваши слова  — очень обидные… Что я  — каторжный? Как это так  — «шляться»?

*  — Ну и что же он говорит, этот ваш прелестный домком?<br />

*  — И как же вам угодно именоваться?<br />

*  — Ни в каком календаре ничего подобного быть не может!<br />

— Довольно удивительно  — когда у вас в смотровой висит!<br />

— Да вот  — 4 марта празднуется.<br />

— Да, действительно. В печку его  — сейчас же.<br />

*  — А фамилию позвольте узнать?<br />

*  — Что вам надо?<br />

— Со Пскова я  — странница  — пришла собачку говорящую посмотреть.

*  — Бить будете, папаша?!<br />

*  — А так, чтобы по-настоящему  — это нет. Мучите сами себя, как при царском режиме.<br />

— А как это  — «по-настоящему»  — позвольте осведомиться?<br />

*  — Так что же вы читаете? Робинзона Крузо?<br />

— Эту, как ее...ее… переписку Энгельса с этим… как его, дьявола...дьявола… С Каутским!

*  — Вы, Шариков, третьего дня укусили даму на лестнице!<br />

— Да она меня по морде хлопнула  — у меня не казенная морда!

*  — Кстати, какой негодяй снабдил вас этой книжкой?<br />

— У вас все негодяи. Ну что ж  — ну, Швондер дал. Чтоб я развивался.

*  — Зина! … Там в приемной… Она в приемной?<br />

— В приемной  — зеленая, как купорос.<br />

— Да  — зеленая книжка!<br />

* Слоны  — животные полезные.

*  — Я не господин. Господа все в Париже.<br />

*  — Кто это такие?<br />

*  — Отец был судебным следователем в Вильно.<br />

— Ну так вот  — это же дурная наследственность!

* …я на свой страх и риск накормлю его мышьяком. Наплевать, что папа  — судебный следователь!

*  — Послушайте, что же вы делаете с этими убитыми котами?<br />

— На польты пойдут! Из них белок делать будут  — на рабочий кредит.

* Это  — наша машинистка, жить со мной будет. Борменталя надо будет выселить из приёмной. У него своя квартира есть.

* Но нельзя же так  — с первым встречным… только из-за служебного положения…

*  — Отчего это у вас шрам на лбу, потрудитесь объяснить этой даме.<br />

*  — А ты знаешь, Полиграфыч, где они прячутся?<br />

*  — Но позвольте  — как же он служил в очистке?<br />

*  — «Атавизм»? А-а-а!<br />

* Борменталь: А Швондера я собственноручно спущу с лестницы, если он еще раз появится в квартире профессора Преображенского!<br />

*  — А если бы мозг Спинозы?<br />— А на какого дьявола, спрашивается?

* Театр  — это дуракаваляние… Разговаривают, разговаривают… Контрреволюция одна.

* До чего вредное животное!  — Про кота я говорю. Такая сволочь…

* Дворники из всех пролетариев  — самая гнусная мразь.