Томас Эдвард Лоуренс: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
м →Рене Дойнел де Сен-Квентин: уточнение |
→Ивлин Во: дополнение |
||
Строка 109:
{{Q|Цитата=Он был заметной фигурой среди военных; но обладал ограниченностью солдата. Я говорил с ним обо всем, о чем только можно разговаривать; темы были многочисленными и разнообразными; но не склонялись ни к политике, ни к религии, ни к какому-либо разделу социологии. Нет примера лучше, чем русская революция, с ее необычайными новыми ориентирами в политической науке и в образовании, такими существенными, что сторонники всех политических направлений жадно расспрашивали меня о ней, поскольку я посетил Россию, но Лоуренс никогда не упоминал ее при мне. О любом незначительном начальнике, который развязывал драку, будь то в Марокко против Испании или в Сирии против Франции, он говорил со страстным интересом, основанным на законах стратегии и его шансах на успех; но он как будто не знал о существовании Ленина, или Сталина, или Муссолини, или Ататюрка, или Гитлера.|Автор= |Комментарий=''опубликовано в книге'' «T.E. Lawrence by His Friends» ''(1954),'' под редакцией Арнольда Лоуренса|Оригинал=}}
{{Q|Цитата=За понятным и сомнительным исключением меня самого, ни один человек нашего времени не имел такой способности провоцировать на обман журналистов и даже дипломатов, как Лоуренс. Посмотрите на его некрологи. Они все озаглавлены «Таинственный человек». Между тем никакой тайны, которая касалась бы Лоуренса, с окончания войны не существовало. Он менял свое имя два раза; но всем это было известно так же, как когда король поменял фамилию с Гвельфа на Виндзора. <…> Никто и никогда не называл мистера Ллойд-Джорджа таинственным человеком, как и Рэмси Макдональда. Что ж, попробуйте сказать мне о них десятую часть того, что каждый знает о Лоуренсе. Тем не менее, люди продолжают говорить о нем и преувеличивать. Они будут это делать, возможно, до конца истории. <…> Когда он стоял посреди сцены, и огни рампы освещали его, все вокруг показывали на него и говорили: «Смотрите! Он прячется. Он питает отвращение к рекламе». Было так очевидно, что это его беспокоило, и что он действительно предпринимал некоторые усилия, наполовину искренние, чтобы скрыться; но из этого не выходило никакого толку: он был самым хитроумным из актеров, и всегда делал так, что снова прожекторы освещали его.|Автор=|Комментарий=''опубликовано в книге'' «T.E. Lawrence by His Friends» ''(1954),'' под редакцией Арнольда Лоуренса|Оригинал=}}
=== [[w:Мальро, Андре|Андре Мальро]] ===
{{Q|Цитата=Он не был Лоуренсом Аравийским, потому что Лоуренс Аравийский существовал не в большей степени, чем Роланд или Зигфрид. Его личность могла быть лишь разочарованием. Ни одно живое существо не скроено по меркам легенды. То, чего ждали от него его почитатели — чтобы он играл роль Лоуренса Аравийского; почему человек, который был способен сыграть роль арабского вождя, не мог бы сыграть роль английского героя? Потому что роль арабского вождя он не играл, а принял. Он был мастером дела, а не мечты. Ни д’Аннунцио, ни даже Байрон его не привлекали. Он не собирался сам играть в пьесе, которую написал. <…> Со времени бегства Фейсала легенда об освободителе преобразила все его поступки в обман. В нем восхищались безграничной силой, а он в это время был бессилен. Той двусмысленности, из-за которой множество газет сделало его супершпионом, тогда еще не существовало. Никто не считал, что он предпринял кампанию в Аравии в интересах британской колониальной политики: все знали, что на мирной конференции он только и делал, что добивался решений в пользу арабов; его единственные публичные выступления — статьи, которые он публиковал — были направлены на их защиту. Более чистый персонаж его легенды был достаточно близок его сердцу, и его поражения только сближали их; но он знал, что не был этим персонажем. Чем больше его признавали этим персонажем, тем более острым становился обман. Он ненавидел не других, а самого себя. Самая тягостная драма была не в том, что он был практически побежден: напротив, поражение, потому что оно не было окончательным, стало отсрочкой его драмы; драма была в том, что он не считал себя освободителем Аравии — не потому, что потерпел поражение, но потому, что не был им никогда.|Автор=|Комментарий=«Демон Абсолюта»|Оригинал=}}
=== [[Ивлин Во]] ===
{{Q|Цитата=А она все время думала о Безиле. Она думала о нем образами книг о войне, которые ей довелось прочесть. <…> Он представлялся ей Комптоном Маккензи, пауком, плетущим паутину балканских интриг, ведущим подкоп под монархию среди олив и мраморных статуй; ''он представлялся ей полковником Лоуренсом'' и Рупертом Бруком.|Автор=|Комментарий=«Не жалейте флагов»|Оригинал=}}
| |||