Пикник на обочине: различия между версиями

* В общем, завертелся я, Гута. Я иногда спрашиваю себя: какого черта мы так крутимся? Чтобы заработать деньги? Но на кой черт нам деньги, если мы только и делаем, что крутимся?..

* Ну а как насчет того, что человек, в отличие от животных, существо, испытывающее непреодолимую потребность в знаниях? <...…> Но вся беда в том, что человек, во всяком случае массовый человек, с легкостью преодолевает эту свою потребность в знаниях. По-моему, у него такой потребности и вовсе нет. Есть потребность понять, а для этого знаний не надо. Гипотеза о боге, например, дает ни с чем не сравнимую возможность абсолютно все понять, абсолютно ничего не узнавая...узнавая… Дайте человеку крайне упрощенную систему мира и толкуйте всякое событие на базе этой упрощенной модели. Такой подход не требует никаких знаний. Несколько заученных формул плюс так называемая интуиция, так называемая практическая сметка и так называемый здравый смысл.

*  — Молишься?  — спрашиваю.  — Молись,  — говорю,  — молись! Дальше в Зону, ближе к небу…<br />— Что?  — спрашивает он. <br />— Молись!  — кричу.  — Сталкеров в рай без очереди пропускают!

* …вообразил человек о себе, будто Зону знает и понимает до конца,  — значит, скоро гробанётся. И пожалуйста. Только без меня.

* Да разве вы меня звали, капитан?  — говорю.  — Вы же какого-то сталкера…

* …Чего я у вас там, в Европе, не видел? Скуки вашей не видел? День вкалываешь, вечер телевизор смотришь, ночь пришла  — к постылой бабе под одеяло, ублюдков плодить. Стачки ваши, демонстрации, политика раздолбанная… В гробу я вашу Европу видел,  — говорю,  — занюханную.<br />— Ну почему же обязательно Европа?..<br />— А,  — говорю,  — везде одно и то же, а в Антарктиде ещё вдобавок холодно…

* …Работать идти? А не хочу я на вас работать, тошнит меня от вашей работы, можете вы это понять? Если человек работает, он всегда на кого-то работает, раб он  — и больше ничего, а я всегда хотел сам, сам хотел быть, чтобы на всех поплёвывать, на тоску ихнюю и скуку…

* Рэдрик молча взял его за волосы и повернул его голову в сторону кучи тряпья на каменной осыпи.<br />  — Это был Очкарик,  — сказал он.  — А на левом холме  — отсюда не видно  — лежит Пудель. В том же виде. Понял? Вперёд.

* Просто уму непостижимо: такая роскошная баба, век бы с ней любился, а на самом деле  — пустышка, обман, кукла неживая, а не женщина. Как, помнится, пуговицы на кофте у матери  — янтарные такие, полупрозрачные, золотистые, так и хочется сунуть в рот и сосать в ожидании какой-то необычайной сладости, и он брал их в рот и сосал, и каждый раз страшно разочаровывался, и каждый раз забывал об этом разочаровании  — даже не то чтобы забывал, а просто отказывался верить собственной памяти, стоило ему их снова увидеть.

* Он лежал там, где он упал. Может быть, вывалился из какого-нибудь огромного кармана или затерялся, закатился во время игры каких-то гигантов  — он не был установлен здесь, он валялся, валялся точно так же, как все эти «пустышки», «браслеты», «батарейки» и прочий мусор, оставшийся от Посещения.

* «…Я животное, ты же видишь, я животное. У меня нет слов, меня не научили словам, я не умею думать, эти твари не дали мне научиться думать! Но если ты на самом деле такой… всемогущий, всесильный, всепонимающий… разберись! Загляни в мою душу, я знаю  — там есть все, что тебе надо. Должно быть. Душу-то ведь я никогда и никому не продавал! Она моя, человеческая! Вытяни из меня сам, чего же я хочу,  — ведь не может же быть, чтобы я хотел плохого!.. Будь оно все проклято, ведь я ничего не могу придумать, кроме этих его слов: „СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЁТ ОБИЖЕННЫЙ!“»

* С Зоной ведь так: с хабаром вернулся  — чудо; живой вернулся  — удача; патрульная пуля мимо  — везенье, а всё остальное  — судьба…

* Вы спросите меня: чем велик человек? – — процитировал он. – — Тем, что создал вторую природу? Что привел в движение силы почти космические? Что в ничтожные сроки завладел планетой и прорубил окно во Вселенную? Нет! Тем, что, несмотря на все это, уцелел и намерен уцелеть и далее.

* Деньги нужны человеку для того, чтобы никогда о них не думать.

* Пикник. Представьте себе: лес, проселок, лужайка. С проселка на лужайку съезжает машина, из машины выгружаются молодые люди, бутылки, корзины с провизией, девушки, транзисторы, фото- и киноаппараты...киноаппараты… Разжигается костер, ставятся палатки, включается музыка. А утром они уезжают. Звери, птицы и насекомые, которые всю ночь с ужасом наблюдали происходящее, выползают из своих убежищ. И что же они видят? На траву понатекло автола, пролит бензин, разбросаны негодные свечи и масляные фильтры. Валяется ветошь, перегоревшие лампочки, кто-то обронил разводной ключ. От протекторов осталась грязь, налипшая на каком-то неведомом болоте...болоте… ну и, сами понимаете, следы костра, огрызки яблок, конфетные обертки, консервные банки, пустые бутылки, чей-то носовой платок, чей-то перочинный нож, старые, драные газеты, монетки, увядшие цветы с других полян... -полян… — Я понял, - — сказал Нунан. - — Пикник на обочине.